Петрюк П. Т. Психиатрия при нацизме: характеристика некоторых трагических особенностей. Сообщение 1 // Психічне здоров’я. — 2010. — № 3. — С. 71–80.
Только смерть превращает жизнь в судьбу.
Андре Мальро
Общеизвестно, что самая заметная психиатрическая концепция начала XX века берёт своё начало в евгеническом движении. Учитывая сугубо материалистические настроения того времени, когда безапелляционно заявлялось, что человек — это, по сути, животное, не приходится удивляться тому, что евгеника — теория управления размножением человека с целью получить оптимальное потомство — приобрела популярность [1].
В 30-х годах XX века нацистские психиатры активно использовали кинопромышленность Германии для популяризации евгеники и расовой гигиены. Усилия пропаганды были направлены на получение публичной поддержки для программ, которые рекламировались как экономически выгодные, но в действительности пестовали смерть.
В период между 1895 и 1920 годами немецкие психиатры разрабатывали «научное» обоснование массовым убийствам. Сначала их программа прошла испытание на «психически неполноценных» людях. Доктор Эрнст Рюдин, профессор психиатрии Мюнхенского университета, автор принятого в 1933 году «Закона Германии о стерилизации», на основании которого были уничтожены сотни тысяч граждан Германии, в своё время хвастался: «Только благодаря фюреру осуществилась наша тридцатилетняя мечта о внедрении в общество расовой гигиены».
За два года до проведения конференции «Об окончательном решении еврейского вопроса», позволившей холокосту вступить в фазу массового уничтожения людей, в психиатрических учреждениях были совершены первые «экспериментальные убийства». При помощи отравляющего газа под наблюдением психиатров и другого персонала было уничтожено около 20 человек. Ведущие психиатры Германии запустили проект эвтаназии «T-4», в названии которого был использован адрес штаб-квартиры проекта: Тиергартенштрассе, 4, Берлин. Для получения широкого одобрения своей кровавой деятельности психиатры проекта «T-4» создали сценарии пропагандистских фильмов. Один из фильмов, созданных психиатром Кампфером, который назывался «Жизнь без жизни», был призван убедить население в том, что уход за больными обходится слишком дорого и что лечение людей, страдающих «генетическими заболеваниями», является бесполезным.
В другом фильме с незатейливым названием «Душевнобольной» было подробно показано, насколько тщательно психиатры изучали истории болезней и первичные диагнозы каждого пациента, чтобы установить, не является ли он «неизлечимым». Через смотровое окно оператор снимал процесс уничтожения людей в газовой камере. Голос за кадром «успокаивал»: «…Пациенты подвергаются воздействию угарного газа. Поступающий газ не имеет никакого запаха. Сначала он лишает пациента способности соображать, а затем — сознания». А когда пациент делал свой последний вздох, незримый голос за кадром заявлял: «Вот так, без боли и борьбы, не осознавая происходящего, пациент получает избавление смертью» [2].
Ближе к концу войны нацисты заблаговременно уничтожили несколько столь же откровенных и обличительных фильмов. Однако был обнаружен неотредактированный отснятый материал, который был частью одного из таких фильмов под названием «Законы наследственности». Сценаристами фильма были, к сожалению, те же психиатры. В материале показано, как съёмочная группа, одетая «под врачей», посещает лечебницы и участвует в сценах, в которых они выносят смертный приговор нетрудоспособным и калекам. «В этом документальном фильме показана в действии извращённая версия учения Ч. Дарвина: право на жизнь имеют только сильные и здоровые… Нежизнеспособные будут неизбежно уничтожены самой природой. Последние десятилетия человечество жестоко нарушало законы естественного отбора. Мы не просто поддерживали людей, недостойных жить. Мы позволяли им размножаться». Сценарий требовал, чтобы лица пациентов выглядели «совершенно безумными», для чего использовались яркие источники света, установленные внизу.
С 1939 года благодаря этой бессовестной пропаганде психиатры уничтожили за шесть лет около 300 000 человек, или более 90% всех душевнобольных пациентов по всей стране. Более 87 000 из них были детьми и подростками. Ещё 350 000 человек были подвергнуты принудительной стерилизации [2].
Находясь под впечатлением проигранной Первой мировой войны, ещё в 1920 году видный юрист Карл Биндинг и психиатр из Фрайбурга Альфред Хохе написали вызвавшее самые разные реакции произведение под названием «Предание уничтожению никчемных жизней», в котором они подвели итог развязанной в конце XIX века дискуссии о медицинском избавлении неизлечимых больных и больных с непереносимыми страданиями. О судьбе пребывающих в лечебницах неизлечимых душевнобольных с их «балластным существованием» в ней говорится так: «Но, может быть, однажды мы созреем до понимания того, что устранение полных духовных мертвецов — не преступление, не безнравственное действие, не бесчувственная чёрствость, а дозволенный полезный акт» [3].
История нацистской партии изобилует преступлениями. Террор являлся одним из главных средств осуществления её замыслов. Ещё до прихода нацистов к власти руководство национал-социалистической партии организовало ряд таких акций. Так, в августе 1929 года в местечке Потемпа, расположенном в Верхней Силезии, бандой нацистов был зверски убит рабочий Конрад Питцух. Преступление было совершено на политической почве. Когда пять обвиняемых по этому делу были осуждены специальным судом к смертной казни, А. Гитлер послал им телеграмму такого содержания: «Мои товарищи! Несмотря на этот беспримерный кровавый приговор, я чувствую себя с Вами связанным безграничной верностью. Ваша свобода с этого момента есть вопрос нашей чести. Борьба против правительства, при котором такое стало возможным, есть наша обязанность» [4].
Чтобы удовлетворять нуждам политической повестки дня Третьего Рейха, психиатры придумали новые умственные расстройства. Так, профессор Вернер Филлингер, врач-психиатр из немецкого города Бетеля, первым ввёл в оборот термин «эндогенное нежелание работать» и усмотрел корни этого «состояния» в генетических причинах. Уже из названия можно сделать вывод, о чём идёт речь: «эндогенный» означает «зависящий от внутренних, то есть генетически обусловленных, характеристик». Таким образом, над ленивыми людьми и безработными нависла угроза устранения их из общества. Фридрих Стумпфль, коллега Эрнста Рюдина по Институту Кайзера Вильгельма, выдвинул теорию, что у бродяг наблюдается больше проявлений слабоумия и психопатии, чем у обычных людей. В результате бродяги стали первыми кандидатами на уничтожение. Нацистские психиатры придумали также термин «замаскированное слабоумие», подразумевая под этим форму слабоумия, скрывающегося «под маской ума». Подобное определение особенно цинично, т. к. при таком раскладе тех, кто не является слабоумным, можно отнести к «замаскированным слабоумным», если их присутствие в обществе нежелательно по политическим или иным причинам. Любого, кто нормален, но доставляет неприятности, можно назвать «слабоумным» — замаскированным, но, тем не менее, слабоумным — и по этой причине уничтожить.
Играя в небезопасные игры со словами и изобретая новые, имеющие явный политический оттенок, диагнозы, нацистские психиатры расширили рамки генетических теорий о слабоумии с тем, чтобы оправдать уничтожение нормальных людей по политическим мотивам. Нацисты навесили на коммунистов, пацифистов и демократов ярлык «замаскированные слабоумные» и избавлялись от них. Страшно подумать о том, что могли вытворять психиатры в Германии в 30-х годах XX века. Когда психиатры получили возможность свободно устанавливать правила и бесконтрольно действовать в сфере своей компетенции, диагноз о нормальности и ненормальности человека превратился в вопрос политики, реализации дремучих предрассудков, а «лечением» стали уготованные тоталитарным режимом стерилизация или смерть.
Жертвами были отнюдь не одни политические диссиденты и представители «не тех» конфессий или этнических групп. Закон, предназначенный, вроде бы, на благо здоровья нации, в действительности был направлен против всех «тунеядцев», «правонарушителей», алкоголиков, бродяг, попрошаек и других «асоциальных (не заботящихся о благе других людей, сторонящихся людей, враждебных людям) элементов». Арестовывали практически каждого, кто был отнесён к категории людей, «обременяющих общество» [5].
После прихода нацистов к власти именно акция «T-4» послужила началом перехода гитлеровцев от отдельных преступлений к заранее планируемым и массовым злодеяниям. В известной книге профессора Института современной истории права в Берлине Ф. Кауля «Nazimordaktion, T. 4. Ein Bericht uber die erste industrimabig durchfuhrte Mordaktion des Naziregimes» (1973) подробно рассмотрен механизм организации и проведения этого злодеяния.
В мае 1939 года к директору клиники детских болезней Лейпцигского университета профессору В. Гателю обратились супруги Кнауеры по поводу судьбы их малолетнего сына — глубокого калеки. Профессор подтвердил факт неизлечимости младенца, добавив, что для него и родителей лучшим выходом явится смерть ребёнка. Тогда супруги спросили о возможности осуществления этой акции безболезненным путём. В ответ им было сообщено, что эту проблему может разрешить только сам фюрер. По совету В. Гателя Кнауеры обратились в канцелярию фюрера, возглавлявшуюся Ф. Боулером. Эта просьба была передана А. Гитлеру. В то время умерщвление неизлечимых и тяжело больных по уголовным законам рассматривалось как убийство. После проверки просьбы Кнауеров личным врачом А. Гитлера К. Брандтом фюрер через М. Бормана дал указание о возможности проведения подобных акций (они адресовались соответствующим ведомствам, в том числе Министру юстиции Ф. Гюртнеру). Больной ребёнок был усыплён в университетской клинике Лейпцига. За этим эпизодом последовала массовая кампания, для руководства которой был создан государственный комитет по научному изучению наследственных тяжёлых болезней, а 18 августа 1939 года издано строго секретное указание Министерства внутренних дел о порядке проведения подобных акций [1, 4].
В начале 1920-х годов начинающий политик А. Гитлер прочитал тексты немецких евгеников и был глубоко впечатлён. Две книги, написанные психиатрами Альфредом Плётцом и Альфредом Хохом, соответственно «Благополучие нашей расы и защита слабого» (1905) и «Право на уничтожение жизни, недостойной жизни» (1920) помогли А. Гитлеру завершить осмысление теорий, которые он выразил в «Mein Kampf» («Моя борьба») — книге, которая заложила основу для убийства миллионов. Как утверждал А. Гитлер, «право на личную свободу отступает перед обязанностью сохранять расу».
Немецкий психиатр Эрнст Рюдин был одним из высших нацистских идеологов и главным архитектором нацистской программы расовой гигиены. Он также оказал влияние на А. Гитлера, представив свою вымышленную науку «психиатрической евгеники» в 1926 году, согласно которой понятие выживания наиболее приспособленных расширялось до искоренения слабоумных, посылая сотни тысяч душевнобольных на стерилизацию, а в конечном итоге — на смерть. Свои хорошо обоснованные планы расовой гигиены он провёл в жизнь при поддержке и финансировании нацистов.
Таким образом, принудительная эвтаназия (вызывание лёгкой и безмятежной смерти у человека не по его требованию, а по решению родственников, общества и его законодательных институтов) больных и «лишних» людей была частью фашистской программы по выращиванию арийских сверхчеловеков. Когда А. Гитлер сидел в 1923 году в тюрьме, он увлёкся руководством Е. Фишера и Ф. Ленца по наследственности человека, расовой гигиене и евгенике, идеи которой в последующем были использованы А. Гитлером в его книге «Mein Kampf» — своего рода библии национал-социализма. Опубликованная в 1925 году, она с этого момента становится обязательным чтивом для всех партайгеноссен [6]. Ф. Ленц называл национал-социализм прикладной биологией, которая была направлена против «низших» рас — евреев, поляков, цыган, для уничтожения которых с 1933 года стали создаваться специальные лагеря: первый — по указанию Г. Геринга — в Берлине, второй — по указанию Г. Гиммлера — в Дахау. По Нюрнбергским законам (сентябрь 1935 года) евреи были лишены германского гражданства, и браки с ними — запрещены. К 1945 году в захваченной Европе, по данным некоторых исследователей, было уничтожено около 6 миллионов евреев.
Началась стерилизация и массовое уничтожение по расовым, физическим и психическим признакам «неполноценных» народов, причём всё это проводилось с активным участием врачей. Врачи, политика, национализм — это была стандартная комбинация слов. Следует особо подчеркнуть, что масштабы государственной политики принудительная эвтаназия приобрела лишь при А. Гитлере.
Необходимо отметить, что когда в конце Первой мировой войны германские армии вторгались в нейтральную Бельгию, они, встретив сопротивление в старинном городке Лёвене, разрушили древний собор, расстреляли местных священников и сожгли университетскую библиотеку. Возмущённый этим варварством мир разразился многочисленными публичными протестами. В ответ на них в Германии вышел так называемый «Манифест 93-х», который отвергал приписываемое Германии нарушение международного права и заявлял: «Мы категорически отвергаем требование платить за сохранение объектов культуры и искусства. Без Германского милитаризма Германская культура была бы уничтожена. Германская армия и народ едины. Мы гарантируем это своей честью и подписями».
Данный манифест подписали В. К. Рентген, М. Планк, Э. Беринг, А. Вассерман, А. Нейссер и другие. Среди перечисленных людей 3 лауреата Нобелевской премии, врачи, чьи имена прославлены в названии эффектов, реакций, методов, микробов и т. п. Этим людям было что терять в памяти потомков, но они пожертвовали идеями гуманизма в пользу национализма [7].
До 1939 года германские законы, как уже отмечалось выше, рассматривали эвтаназию как убийство. 30 января 1933 года рейхсканцлером Германии стал А. Гитлер, и уже в 1935 году в Штутгарте вышла книга с интригующим названием «Милость или смерть?» — сочинение немецкого врача Клингера, в котором автор выдвигал тезис о «жизни, недостойной самой жизни» и о необходимости принудительной эвтаназии для тяжёлых больных. Правительственный советник врач Бёме написал на эту книгу хвалебную рецензию с провокационным обращением к правительству изменить существующее в Германии законодательство. Уже в июле 1935 года в канцелярии фюрера были собраны крупнейшие профессора-психиатры, которым специальный имперский чиновник В. Брак объявил о необходимости провести эвтаназию всех душевнобольных в Германии.
Сохранилось следующее, датированное 1 сентября 1939 года, письмо А. Гитлера: «Рейхслейтеру Боулеру и доктору медицины Брандту поручается под их ответственность расширить полномочия назначаемых для этого поимённо врачей в том направлении, чтобы из гуманных соображений неизлечимо больным в случае критической оценки их болезненного состояния обеспечивалась лёгкая смерть».
В 1939 году было создано, как уже отмечалось, ведомство «T-4», которому подчинялись все психиатрические больницы и приюты для слабоумных в Германии. Во главе ведомства стоял профессор Вернер Хейде, штандартенфюрер СС, повесившийся зимой 1964 года в тюрьме г. Бутцербах через 18 часов после того, как в Кёльне выбросился с 8-го этажа его ближайший помощник Фридрих Тильман.
Администрация упомянутого ведомства («Рабочая община Рейха по лечению и уходу за пациентами») была создана для того, чтобы претворить в жизнь декрет А. Гитлера — «Указ об эвтаназии». Жертвой этого указа об уничтожении душевнобольных и прочих людей, которым был привешен циничный ярлык «малоценная жизнь», в первое время стали примерно 5000 детей и 100 000 взрослых. Наряду с приказами об убийстве миллионов евреев и иных людей, названных им расово неполноценными «недочеловеками», этот приказ считается одним из самых тяжких преступлений А. Гитлера. Так называемая «программа эвтаназии» не имела, естественно, ничего общего с истинным понятием эвтаназии — помощи при умирании с целью облегчения смерти человеческому существу, заведомо обречённому на мучительное угасание. Этот приказ являлся крайним случаем массового умерщвления «недостойных жизни» людей, не имевшим равных в истории. Элис Миллер полагает, что ей удалось обнаружить глубинный психологический мотив, вызвавший к жизни концепцию этого жестокого тайного приказа А. Гитлера. В детстве А. Гитлер ежедневно сталкивался со своей тёткой Иоганной Пёльцль, которая была от рождения горбатая, а впоследствии заболела шизофренией. Он так никогда и не смог до конца преодолеть эту юношескую травму, и данное обстоятельство в какой-то степени обусловило его решение беспощадно уничтожить душевнобольных, калек и прочих людей с физическими недостатками или больных. Подобные изыскания в области глубинной психологии, безусловно, интересны, однако они не отвечают на вопрос, почему такого рода юношеская травма, пережитая многими людьми, привела у А. Гитлера к абсолютному исчезновению моральных барьеров на пути реализации преступных побуждений. Отто Дитрих, на протяжении многих лет возглавлявший печать Рейха, выразил это позднее следующими словами: «При выборе средств… у него полностью отсутствовало чувство добра и зла, отсутствовал моральный императив».
Таким образом, к этому времени уже весьма далеко зашло разрушение структурного барьера, в котором де Боор усматривает важнейшую причину появления на свет чудовищного приказа об эвтаназии, который позволяет отнести А. Гитлера «к прототипу злостного преступника, который с моральной точки зрения представляет собой tabula rasa в тех сферах, где у других правонарушителей обнаруживаются как минимум остатки ранее существовавшего структурного барьера. Утрата же структурного барьера представляет собой одно из самых страшных явлений, известных эмпирической криминологии. Подобный распад нормативной субстанции встречается только у массовых убийц».
Возмущение жестокостью действий «фюрера» нашло своё отражение в формировании в Германии нескольких групп сопротивления с целью устранения диктатора, однако планам этих заговоров не суждено было осуществиться. Такая судьба постигла план полковника Ганса Остера, подобным же образом не удалась попытка покушения краснодеревщика Георга Эльзера 8 ноября 1939 года в мюнхенской пивной «Бюргербройкеллер», которая сорвалась по чистой случайности. Известие о неудавшемся покушении необычайно усилило в А. Гитлере уверенность в его предназначении, и он хриплым от возбуждения голосом воскликнул: «Теперь я совершенно спокоен! То, что я ушёл из Бюргербройкеллера раньше обычного, подтверждает: провидение желает, чтобы я достиг своей цели». К этому мнению, высказанному глубоким грудным голосом, что свидетельствовало о полной убеждённости, тут же присоединился мюнхенский кардинал М. Фаульхабер, немедленно направивший А. Гитлеру поздравительную телеграмму и отслуживший в церкви Фрауэнкирхе молебен с тем, чтобы, как он выразился, «от имени паствы возблагодарить божественное провидение за счастливое спасение фюрера». Взволнованный И. Геббельс записал в своём дневнике: «Он умрёт только тогда, когда его миссия будет выполнена» [6].
Администрация ведомства «T-4» располагалась, как известно, в Берлине, Тиергартенштрассе, 4, по этой причине это задание называлось «Aktion T-4». Все директора психиатрических больниц были в своё время собраны в Берлине и их проинформировали о содержании и практических действиях по осуществлению этого задания. Им приказали представить на рассмотрение формы по всем пациентам и объявить тех, кто: 1) имеет специфические психические расстройства и не может работать или может только выполнять чисто механические задания; 2) непрерывно находился, по меньшей мере, пять лет в психиатрической больнице; 3) содержался под стражей как криминальный душевнобольной; 4) не имеет немецкого гражданства, не принадлежит к германской или схожей расе, уточняя расу и гражданство [8].
История сохранила нам имена врачей, начавших принудительную эвтаназию как государственное мероприятие. Кроме уже упомянутых, следует назвать доктора Леонардо Конти — секретаря по делам здравоохранения Министерства внутренних дел, который собственноручно убил по «Программе эвтаназии» первых больных, инъецировав им смесь смертельных доз морфина со скополамином. Пусть в истории останутся имена Герберта Линдена — руководителя отдела лечебных учреждений Министерства иностранных дел, докторов Пауля Ницше, Германа Пфанмюллера, Шумана, Хеннеке. Не должен быть забыт первый комендант Треблинки доктор И. Эбель, профессор К. Шнайдер, доктора А. Гирт, Й. Менгеле.
У них не было колебаний. Как говорил доктор Ф. Кляйн, один из врачей Освенцима, «прочь уважение к человеческой жизни — я просто удаляю гнойный аппендикс из больного тела» [7, 9]. Преступно попирая клятву Гиппократа о неизменной и гуманной помощи страждущим, акцию «T-4» активно осуществляли врачи. В нацистской Германии участие некоторых врачей, как уже отмечалось выше, в преступлениях против человечества выразилось и в других формах. Они осуществляли: 1) отбор нетрудоспособных людей, прибывших в концентрационные лагеря для уничтожения; 2) наблюдение за умерщвлением людей посредством применения газа «циклон Б»; 3) отбор для уничтожения больных заключённых, не выздоравливающих в течение 4 недель; 4) руководство изъятием у заключённых золотых зубов, непосредственно осуществлявшимся в лагерях медперсоналом из заключённых и специальными командами; 5) отбор нежелательных заключённых для уничтожения под видом медицинских обследований; установление факта смерти и регулирование исполнения наказания при казнях и телесных наказаниях; 7) производство абортов «чуждым в расовом отношении» женщинам в период до 5-го месяца беременности; 8) бесчеловечные медицинские эксперименты различного характера на заключённых [4].
Под лозунгом о необходимости сохранения только людей полноценных, правители Третьего Рейха проводили ещё одно мероприятие, долгое время остававшееся неизвестным. В 1935 году была создана специальная нацистская организация «Лебенсборн» («источник жизни»). В её ведении находились «дома встреч» для офицеров СС и женщин «чистых» с точки зрения расы, а также родильные дома и приюты, где воспитывались дети, предназначенные фюрером для заселения «завоёванных и германизированных» территорий. Сначала в приюты отбирались дети, родившиеся от немок, позднее — от женщин из других стран, обладавших признаками «чистой расы» (в то время как дети больные и калеки направлялись в специальные приюты, где они кончали жизнь «естественной смертью»). На процессах нацистских руководителей, проведённых в Нюрнберге американскими военными трибуналами, руководители организации «Лебенсборн» были оправданы на том основании, что этот якобы благотворительный институт занимался лишь профилактикой абортов [4].
24 августа 1941 года, после волны протестов со стороны родственников больных и возмущения священников католической церкви (в том числе влиятельного епископа Мюнстера — Клеменса фон Галена), А. Гитлер отдал приказ об официальном закрытии программы «T-4». К этому моменту количество жертв «T-4» превысило 70 000 человек, что соответствовало запланированному числу; также были убиты тысячи детей с соматическими и неврологическими заболеваниями [10]. Массовые убийства в рамках программы «T-4» вызвали резкое неприятие, в том числе и у некоторых функционеров Национал-социалистической немецкой рабочей партии (НСДАП), несмотря на полное подчинение партии принципу фюрерства. Так, руководитель женского нацистского движения Лёвис писала в частном письме жене верховного судьи НСДАП Вальтера Буха: «Моя вера в победоносное преодоление всех трудностей и опасностей, которые стоят на пути Великой Германии, до сих пор была непоколебимой, свято доверяя фюреру, я безоглядно продиралась через политические дебри, но при том, что сейчас надвинулось на нас, у человека, как выразилась одна юная национал-социалистка, работающая в расово-политическом ведомстве, земля уходит из-под ног… крестьяне на Альбе, обрабатывающие свои поля и видящие эти фургоны, тоже знают, куда они направляются, более того, у них перед глазами труба крематория, из которой день и ночь валит дым. Нам известно, что среди неизлечимых душевнобольных есть много высокоинтеллектуальных людей, часть из них только относительно нездорова, а часть страдает временными расстройствами психики и в промежутках между припадками обладает абсолютно ясным рассудком и даже повышенным интеллектом. Неужели мало того, что их перед этим стерилизовали?…» [11].
М. Кранах отмечает, что в результате протестов перевозки душевнобольных для уничтожения были приостановлены в августе 1941 года, и первый этап всеобщей программы эвтаназии был закончен. Её заменили другим планом действий, который был разработан в психиатрических больницах. После 1945 года директор психиатрической больницы в Баварии заявил следующее: «в ноябре 1942 года все директора клиник в Баварии были созваны на встречу в Министерство внутренних дел в департамент здравоохранения в Мюнхене. Собрание тут же было объявлено государственной тайной… Затем председатель объявил, что в психиатрических больницах умирает слишком мало пациентов, и что нет необходимости лечить большинство болезней, которые случаются. После этого директор психиатрической больницы Кауфбойрена коротко рассказал о своей собственной практике: в начале он был настроен против эвтаназии, но потом ему сообщили об официальной программе, и сейчас он сожалеет об отмене эвтаназии. Теперь в своей клинике он сажает пациентов, которых раньше отобрали бы для эвтаназии, на абсолютно безжировую диету, подчёркивая слова безжировая. В течение трёх месяцев эти пациенты умирали от голода. Он порекомендовал эту процедуру всем психиатрическим больницам как соответствующую потребностям настоящего времени. Вслед за тем председатель приказал ввести так называемую диету голодания во всех психиатрических больницах и заявил, что никакого письменного приказа не будет, но что все психиатрические больницы будут проверяться на предмет исполнения данного приказа» [8].
Директор другой психиатрической больницы на этой же конференции сообщил: «Когда рекомендации относительно специфической диеты были представлены, все присутствующие директора, за исключением двух человек, повели себя очень сдержанным образом. Секретарь Министерства внутренних дел закрыл конференцию рекомендациями о том, чтобы безжировая и безвитаминная диета — я точно помню эту формулировку — была введена во всех психиатрических больницах. Он не дал точного приказа, но он явно требовал, чтобы это было сделано. Мне было ясно, что введение диеты, «рекомендованной» Секретариатом Министерства внутренних дел, означало содействие смерти пациентов, которые не были полезны, и, таким образом, это являлось замещением предшествующей программы эвтаназии. Лично я никогда не вводил эту диету в моей больнице». К этому заявлению он добавил, что, по его мнению, материальные трудности, связанные с войной, не служат оправданием какой-либо меры, которая может вызвать уничтожение части пациентов [8].
Одна медсестра сообщает: «Насколько я помню, так называемая диета-Е была введена в 1943 году. Она состояла из чёрного кофе или чая на завтрак и варёных овощей на обед и ужин, например, жгучий как крапива шпинат, капуста или картошка. Периодически пациентам, находящимся на диете-Е, разрешалось есть довольно много, так что мы, медсёстры, даже говорили друг другу, что пациенты питались бы лучше, если бы еда распределялась более равномерно. Но именно пациенты, находящиеся на диете-Е, с одной стороны, страдали от ужасного голода, а с другой стороны, их желудки внезапно оказывались переполнены. В результате они находились не только в условиях недоедания из-за диеты, но также страдали от неправильного питания. Так что мы, медсёстры, подозревали, что эта система была направлена на то, чтобы повредить пациентам и содействовать их смерти».
Директор принимал решение, кто из пациентов будет посажен на диету-Е, и выполнение этих указов проверяла администрация. Ещё одна медсестра рассказывает: «Что касается диеты-Е, я могу повторить то, что мне рассказала нянечка на кухне: однажды на кухне одновременно было два котла с мясом. Нянечка попросила инспектора от администрации разрешить ей дать пациентам диеты-Е бульон от мяса, так как они практически убивали друг друга от голода. Он начал кричать и ругаться — можно даже сказать орать — что он скорее выльет бульон на мусорную свалку, чем даст его пациентам диеты-Е» [8].
Священник больницы также рассказывал: «Я хотел бы проиллюстрировать циничный характер должностных лиц тем фактом, что пациентам диеты-Е, месяцами не получавшим никакого мяса, давали мясо на День покаяния (первый день Великого поста у католиков и протестантов) и на Страстную пятницу».
Медсёстры говорят, что они пытались давать пациентам еду тайком; родственников убеждали присылать посылки с едой, что было строго запрещено, из-за последующих заявлений персонала судебным следователям. Диета-Е, которая существовала до конца войны, сильно увеличила уровень смертности в больницах. В 1943–1945 годах в Кауфбойрене умерло 1808 пациентов. Свободные постели тут же заполнялись пациентами из других психиатрических клиник, которые освобождали, чтобы использовать для различных целей. Также в больницы отправляли так называемых «Восточных рабочих» (Ostarbeiter), русских, поляков и прибалтов, принужденных работать и ставших душевнобольными в лагерях, в которых они содержались. Директива из Берлина предполагала, что доктора прекратят какое-либо лечение, если пациент будет не способен вернуться к работе в течение четырёх недель. Это означало смерть [8].
В 1944 году была введена новая форма эвтаназии. Рассказывает ещё одна медсестра: «Я проработала в психиатрической больнице Берлин-Бух 15 лет, когда мне приказали, где-то около Рождества 1939 года, явиться в Берлин в Дом Колумбус с достаточным количеством одежды на четыре недели. В приказе говорилось, что потом пошлют работать за пределы Берлина на несколько месяцев. В Доме Колумбус нам — всего нас было 23 человека — сообщили, что «фюрер» обнародовал указ о том, чтобы покончить с психически больными. Далее нам сообщили, что этот закон не может быть опубликован из-за войны. Напрямую наша задача не заключалась в том, чтобы убивать пациентов. Скорее она касалась исключительно характера ухода за больными. Мы должны были поклясться под присягой «фюреру» и заставить себя перед угрозой смертной казни молчать. Мы должны были подписать бумагу касательно этих обязательств. Ни я, ни кто другой из присутствующих не пытался отказаться от этих обязательств. Из Дома Колумбус я сразу была доставлена в Графенек возле Мюнзингена, где оставалась с января по декабрь 1940 года. После закрытия психиатрической больницы Графенек я была переведена в психиатрическую больницу Хадамар, в которой я дежурила у постели больных до мая 1943 года. В середине апреля 1944 года я была переведена в психиатрическую больницу Кауфбойрена, получив приказ подвергать душевнобольных эвтаназии. В Кауфбойрене я отчитывалась перед директором больницы, который сказал мне, что он специально вызвал медсестёр из Берлина осуществлять эвтаназию в Кауфбойрене. Он сказал, что у него есть очень много хронически больных и заразных пациентов, и что моей задачей будет «пичкать» этих пациентов лекарствами под его руководством. Исходя из обязательств, которые на меня взвалили, мне было ясно, что лекарства имеют своей целью уничтожение пациентов. Однако я не расценивала это как убийство, но скорее как содействие смерти и освобождение от страдания. Я должна была дежурить у постели больных в женской палате на первом этаже здания. Все пациенты, которые по распоряжению врачей переводились в так называемый загородный дом, были обречены на эвтаназию» [8].
Среди авторов, работающих над проблемой преступлений фашизма, бытует мнение о том, что массовые умерщвления тяжелобольных, душевнобольных и детей-калек были прекращены осенью 1941 года. Причиной явилось обнаружение этих преступлений и возникновение волнений среди населения Германии, массовые протесты за рубежом против этих варварских мероприятий. Однако это не так. Если в самой Германии число подобных акций резко сократилось, то во временно оккупированных странах, в том числе на территории Советского Союза, они продолжали осуществляться. Например, в Ленинградской области, недалеко от г. Гатчина (Красногвардейск) в психиатрической больнице им. П. П. Кащенко 20 ноября 1941 года было уничтожено при участии подразделений 9-го полицейского батальона около 900 находившихся там на излечении больных, что установлено произведённым после войны расследованием, а также судебно-медицинской экспертизой. В Харькове нацистскими оккупантами 18 декабря 1941 года было расстреляно более 470 пациентов Сабуровой дачи, что подтверждается показаниями сотрудников больницы, очевидцев и архивными данными управления НКГБ в Харьковской области [4, 12–14].
Необходимо подчеркнуть, что в декабре 1939 году врачи В. Брак, Боудер и Л. Конти провели первую эвтаназию 4 больным: их посадили на банную скамью, якобы в душевой и убили окисью углерода. Вначале больным рассылались анкеты, которые они возвращали заполненными и которые были анализированы 3 врачами-экспертами, выносившими приговор — кому из вернувших анкету жить, кому умереть. Из 283 000 анкет, рассмотренных 9 профессорами и 39 врачами, на 75 000 была сделана отметка — в газовую камеру. Предназначенных для эвтаназии больных привозили в один из созданных в Германии «танатологических» центров: Гартхен (близ Линца), Зонненштейн (близ Пирны), Графенек (в Вюртембурге), Бернбург, Бранденбург и Хадамар (под Лимбургом). Там их убивали под наблюдением врачей.
Вначале от германской медицины эта акция скрывалась, но летом 1940 года вышло распоряжение рейхсминистра внутренних дел «О планомерном охвате пациентов заведения», в результате которого за год было уничтожено 275 000 больных. К маю 1945 года в психиатрических больницах Германии остались в живых только 15% больных.
Вначале убивали только душевнобольных, потом стариков, новорождённых с уродствами, калек. Потом дело дошло до евреев, иностранных рабочих, военнопленных и т. п. Вначале убивали окисью углерода, потом инъекциями различных ядов, циклоном-Б и другими способами.
К началу Нюрнбергского процесса судебные акты по принудительной эвтаназии составили 84 000 страниц; одно лишь обвинительное заключение заняло 900 страниц. Так что же, во всём этом массовом ужасе виновата сама идея эвтаназии как лёгкой безмятежной смерти, которую хотел бы получить каждый человек, когда придёт её срок? Нет, за ошибку отвечает тот, кто её совершил, жрецы, а не Бог, которому они служат [7].
Следовательно, программа умерщвления «T-4» («Акция Тиергартенштрассе 4») — официальное наименование евгенической программы немецких национал-социалистов по стерилизации, а в дальнейшем и физическому уничтожению душевнобольных, умственно отсталых и наследственно отягощённых больных. В дальнейшем в круг лиц, подвергавшихся уничтожению, были включены нетрудоспособные лица (инвалиды, а также болеющие больше 5 лет). Вначале уничтожались только дети до 3 лет, затем все возрастные группы [15].
10 декабря 1941 года инспектор концлагеря главного административно-хозяйственного управления СС при рейхсфюрере СС А. Либехеншел дал указание администрации 8 концентрационных лагерей о проведении комиссиями врачей СС проверок и отбора заключённых для осуществления «особого обращения T-4-13», что означало распространение операции «T-4» на лагеря и указывало на способ уничтожения посредством газа («13») Тысячи заключённых, не только больных, но и по каким-либо мотивам не угодных администрации лагерей, пали жертвами этого злодеяния нацистских правителей [15].
Через четыре недели после капитуляции американцы впервые провели инспекцию больницы. Один из американских офицеров в своём докладе писал: «Когда следователи попросили о встрече со вторым врачом, ответственным за больницу, им невозмутимо сообщили, что прошлой ночью он повесился. Никто не казался возбуждённым или эмоционально расстроенным в связи с его ужасным концом. Таким было бесчувственное отношение врачей и медсестёр к насильственной смерти. Эксперты обнаружили в неохлаждённом морге разлагающиеся тела мужчин и женщин, которые умерли за несколько дней до этого. Их вес был от 26 до 33 кг. Среди пока ещё живых детей был десятилетний мальчик, который весил меньше 10 кг, и ноги которого в районе икр в диаметре составляли 2,5 дюйма. Информатор сообщил, что очень распространены туберкулёз и другие заболевания. Чесотка, вши и другие паразиты встречались повсюду. Бельё было грязное, и даже к приезду следователей не соблюдались никакие санитарные меры» [8].
М. Кранах справедливо отмечает, что в будущем будут написаны новые главы этой ужасной истории. Только в последние годы мы узнали об экспериментах над людьми, которые производились на пациентах психиатрических больниц, например, эксперименты Шальтенбранда (Shevell А. Evans, 1994; V. Cranach, 1999). Также нам стало известно о роли фармакоиндустрии, испытывавшей лекарства на пациентах (I. G. Farben), и многих других экспериментах на живых людях.
В этот второй период умерло 110 000 пациентов, общее число жертв в период между 1939 и 1945 годами доходит до 180 000 [8].
История «T-4» примечательна тем, что лишний раз демонстрирует преступления национал-социалистической системы, нарушавшей даже свои собственные законы. С другой стороны, она показывает, что идеи нацистов пугающе близки к нашей повседневной реальности. Многие люди соглашаются с мыслью, что жизнь психически больных людей или инвалидов — это не настоящая жизнь, что она имеет меньшую ценность. Идея эвтаназии становится всё более популярной в Западной Европе, особенно в Голландии. Несколько лет назад одна голландская медсестра была признана виновной в убийстве более чем 90 психически больных людей. Дискуссии по вопросу жизни и смерти продолжаются, особенно среди профессионалов в системе здравоохранения.
Необходимо отметить, что 45% врачей в нацистской Германии были членами НСДАП — более высокий процент, чем среди представителей любой другой профессии, — это печальный факт. За исключением нескольких отдельных случаев, врачи не сопротивлялись «мероприятиям по эвтаназии», несмотря на клятву Гиппократа. Из всех психиатров только два профессора — Карл Бонхёффер в Берлине и Готфрид Эвальд в Гёттингене — отказались от какого бы то ни было участия в «мероприятиях по эвтаназии». Единственным значимым проявлением сопротивления был протест со стороны религиозных деятелей, о котором уже говорилось выше. Помимо создания в обществе обстановки нетерпимости к «мероприятиям по эвтаназии», эти протесты также привели к аресту нескольких пасторов и священников, открыто выступавших против таких убийств во время церковных служб. Например, к августу 1941 года число жертв «программы эвтаназии» достигло 70 000 человек. 28 июля 1941 года епископ Мюнстерский граф фон Гален возбудил перед прокуратурой Мюнстерского земельного суда и перед полицай-президентом Мюнстера дело о групповом убийстве душевнобольных людей. В результате этого протеста выполнение программы было приостановлено, но не отменено. 26 сентября епископ фон Гален вынужден был возобновить свой протест, огласив его с церковных кафедр Ольденбургского округа.
Немецкая секретная полиция (гестапо) делала всё возможное для подавления любых возражений против «мероприятий по эвтаназии». Даже тех, кто просто жил поблизости от клиник эвтаназии и осмеливался говорить о них, отправляли в концентрационные лагеря [5, 16].
Таким образом, на основании всего вышеизложенного в заключении следует высказать предостережение учёным, чиновникам, врачам, политикам и всем тем, кто чувствует себя ответственным за происходящее вокруг, о том, что нельзя пренебрегать этикой и забывать о тех разрушительных силах, которые прячутся в обществе, как в ящике Пандоры. Бесспорно, преступления фашизма против человечества нуждаются в дальнейшем исследовании, особенно те, которые касаются душевнобольных и здоровых граждан Украины.
Литература
1. Вайсман Б. Психиатрия — предательство, не знающее границ. — М.: АНВИК К, 2002. — 384 с.
2. Психиатрия и киностудия — смертельный аттракцион // Уничтожение талантов: Психиатрия разрушает творческое начало. Доклад о разрушительном влиянии психиатрии на искусство и общество. Рекомендации Гражданской комиссии по правам человека. — М., 2004. — С. 5–13.
3. Binding K., Hoche A. Die freigabe der vernichtung lebensunwerten lebens: Ihr mass und ihre form. — Leipzig: F. Meiner, 1920. — S. 57.
4. Алексеев Н. С. [Рецензия] // Правоведение. — 1977. — № 1. — С. 122–124. — Рец. на кн.: Kaul F. Nazimordaktion, T. 4. Ein Bericht über die erste industrimabig durchführte Mordaktion des Naziregimes. — Berlin: VEB Verlag Volk und Gesundheit, 1973.
5. Рёдер Т., Киллибус Ф., Бёрвелл Э. Секретная деятельность третьего рейха. T-4: убийцы начинают действовать // Психиатры: люди за спиной Гитлера. — М.: АНВИК К, 2004. — С. 57–86.
6. Ноймайр А. Адольф Гитлер // Диктаторы в зеркале медицины. Наполеон. Гитлер. Сталин. — Ростов-на-Дону: Феникс, 1997. — С. 159–326.
7. Зильбер А. П. Трактат об эйтаназии. — Петрозаводск: Петр. ГУ, 1998. — 464 с.
8. Кранах М. Уничтожение психически больных в нацистской Германии в 1939–1945 гг. // Независимый психиатрический журнал. — 2006. — № 3. — С. 5–12.
9. Mielke F., Mitscherlich А. Medizin ohne Menschlichkeit. — Frankfurt: Fisher, 2004. — 392 s.
10. Strous R. D. Психиатры Гитлера: целители и научные исследователи, превратившиеся в палачей, и их роль в наши дни (расширенный реферат). Врачи и их преступления против человечества в нацистской Германии [Электронный ресурс] // Психиатрия и психофармакотерапия. — 2006. — Т. 8, № 5. — Режим доступа: http://www.consilium-medicum.com/media/ … dex.shtml.
11. Мельников Д. Е., Чёрная Л. Б. Конвейер смерти: тайны СС и гестапо. — М.: Вече, 2005. — С. 196–198.
12. Преступные цели — преступные средства: Документы об оккупационной политике фашистской Германии на территории СССР (1941–1944 гг.). — М., 1968. — С. 116.
13. Федотов Д. Д. О гибели душевнобольных на территории СССР, временно оккупированной фашистскими захватчиками в годы Великой Отечественной войны // Вопросы социальной и клинической психоневрологии. — 1965. — Т. 12. — С. 443–459.
14. Зеленина Е. Оккупация: Рассекречены документы трагических эпизодов в истории Харьковщины // Время. — 2001. — № 93. — С. 3.
15. Программа умерщвления T-4 [Электронный ресурс] // Википедия. — Режим доступа: http://ru.wikipedia.org/wiki.
16. Эвтаназии, программа [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://virtlib.odessa.net/encyclopedia/ … _ei.shtml.
Читайте также:
Петрюк П. Т., Петрюк А. П.
Психиатрия при нацизме: насильственная стерилизация душевнобольных и других лиц. Сообщение 2 [ http://www.psychiatry.ua/articles/paper397.htm ]
Петрюк П. Т., Петрюк А. П.
Психиатрия при нацизме: проведение «Акции T-4» с активным участием психиатров. Сообщение 3 [ http://www.psychiatry.ua/articles/paper398.htm ]
Петрюк П. Т., Петрюк А. П.
Психиатрия при нацизме: проведение «Акции T-4» с массовым участием психиатров. Сообщение 4 [ http://www.psychiatry.ua/articles/paper399.htm ]
Петрюк П. Т., Иваничук О. П.
Психиатрия при нацизме: медицинские эксперименты на живых людях. Сообщение 5 [ http://www.psychiatry.ua/articles/paper400.htm ]
Петрюк П. Т.
Рецензия на книгу «Зильбер А. П. Трактат об эйтаназии. — Петрозаводск: Петр. ГУ, 1998. — 464 с.» [ http://www.psychiatry.ua/articles/paper077.htm ]
